Для Анариэль это короткое путешествие (до дома Кариуса) стало словно быстрым и ярким сном, где одна картинка сменяла другую, оставляя после себя лишь смутные воспоминания. Всё происходило так стремительно и неожиданно, что она едва успевала осознавать, что вот уже одно мгновение прошло, а за ним пришло другое, совсем непохожее. Её мысли, словно листья, захваченные ветром, крутились и метались, не находя покоя.
Шагая за Кариусом, эльфийка вдруг поймала себя на мысли, что её прежние страхи и сомнения как будто растворились. Ещё совсем недавно она смотрела на него с настороженностью, готовая в любой момент отступить, если бы почувствовала угрозу, но теперь её тревоги исчезли, словно пыль, сдутая порывом ветра.
Анарэдагниэль следовала за ним, ощущая лишь странное спокойствие и уверенность в том, что он больше не причинит ей вреда. Темный эльф, который недавно вызывал в ней опасения, теперь стал для неё проводником в мир, полный неожиданностей и загадок. Эльфийка больше не ощущала в его присутствии угрозы, лишь лёгкую неопределённость, которая, однако, не пугала её, а скорее притягивала, как манящий свет в конце долгого пути.
Когда Анариэль вышла из Сумеречного леса, её глаза широко раскрылись от любопытства, напоминая ребёнка, впервые увидевшего мир за пределами своего дома. Всё вокруг казалось ей новым и удивительным. В густом лесу она редко могла различить, когда наступает утро, а когда приходит ночь. Там не существовало времени в привычном понимании, и она жила без какого-либо распорядка дня, просто следуя своему внутреннему ритму — спала и ела, когда вздумается.
Теперь же, выйдя на открытое пространство, Анариэль подняла глаза и, наконец, увидела над собой небо. Оно было безоблачным и глубоким, словно бесконечное море. На нём ярко сияла полная луна, её холодный, серебристый свет мягко расстилался по земле, придавая окружающему миру призрачную красоту. Лунные лучи отражались на поверхности влажных камней и блестящей листве, создавая ощущение, будто всё вокруг было окутано магическим сиянием.
Эльфийка, едва ступив на эту залитую лунным светом землю, на мгновение замерла, впитывая это неожиданное спокойствие. Впервые за долгое время она чётко осознала, что сейчас было ранее утро. Этот факт вернул её в реальность, напомнив о времени, которое, казалось, застыло для неё в этой долгой ночи.
Каждый её вздох был полон свежего, холодного воздуха, и с каждым ударом сердца она чувствовала, как возвращается к жизни, будто пробуждаясь от долгого и тяжёлого сна. Луна, которую она всегда считала своим тихим союзником, теперь словно говорила с ней, даря тепло и уверенность в том, что путь, каким бы трудным он ни был, приведёт её к свету.
Казалось, она полностью погрузилась в своё восхищение пейзажем, совершенно забыв о Кариусе, который следовал за ней, чуть позади. Эльфийка настолько была увлечена окружающим миром, что не обращала внимания на его присутствие. Она двигалась вперёд, наслаждаясь каждым мгновением, каждым отблеском света на листьях и траве.
А Кариус, молча наблюдая за ней… А после он предложил…. предложил понести её на руках, Анарэдагниэль почувствовала, как в груди зашевелилось непривычное волнение. Эта мысль оказалась для неё настолько неожиданной, что поначалу она просто не знала, как реагировать. Её щеки слегка порозовели от смущения, и она, едва подняв глаза, встретила взгляд Кариуса, в котором читалась непоколебимая уверенность. Внутри неё бушевала борьба: с одной стороны, она понимала, что её силы на исходе, что её тело уже не может продолжать путь, но с другой стороны, ей было сложно смириться с тем, что ей нужно принять такую близость от почти незнакомого мужчины (пусть она ему и доверяла).
— Да… — вырвалось у неё, прежде чем она успела подумать о последствиях. Её голос прозвучал тихо и немного неуверенно, словно она все ещё не до конца осознавала, что сказала.
Кариус не стал задавать лишних вопросов. Он осторожно и уверенно поднял её на руки. Девушка была невысокой и лёгкой, и для него не составило труда поднять её. В первый момент тело Анарэдагниэль напряглось, словно она ожидала чего-то неприятного или болезненного. Её сердце заколотилось быстрее, и она чувствовала, как кровь прилила к щекам, а взгляд метнулся в сторону, избегая прямого взгляда с Кариусом, эльфийка пыталась понять, как ей реагировать на этот неожиданный контакт. Анарэдагниэль было непривычно к таким жестам, и для неё непросто принять, что кто-то может заботиться о ней с такой лёгкостью и уверенностью.
Однако с каждым его шагом её напряжение понемногу начало рассеиваться. Равномерное покачивание при ходьбе и забота о ней, как будто убаюкивали, успокаивали её тревожные мысли. Она постепенно начала доверять этой ситуации. Её тело, сначала напряжённое, понемногу расслабилось в его руках. Она ощутила, как веки становятся всё тяжелее, и ей пришлось с трудом удерживать глаза открытыми, чтобы не поддаться усталости.
В какой-то момент Анарэдагниэль просто не смогла больше сопротивляться. Её голова, словно подчиняясь собственному весу, мягко склонилась на плечо Кариуса, и она позволила себе расслабиться. В этот момент она ощутила нечто удивительное — чувство безопасности, которое было ей давно чуждо. Впервые за долгие годы её сердце, обычно сжатое тревогой и напряжением, словно отпустило. В лесу, среди теней и шёпотов, она всегда чувствовала угрозу, постоянное напряжение, как будто сама природа могла в любой момент обрушиться на неё…но сейчас, находясь рядом с Кариусом, её охватило тёплое, спокойное чувство, словно он был тем самым щитом, который смог защитить её от всего, что угрожало ей в этом мире.
Она дремала, доверившись его рукам, позволив себе на короткое время забыть о своих страхах и сомнениях. Это был всего лишь короткий сон, едва ли продлившийся больше двадцати минут, но за это время ей удалось немного восстановить силы.
Когда она снова открыла глаза, мир вокруг казался ей другим — более спокойным и умиротворённым. Её голова все ещё слегка кружилась, но она чувствовала себя чуть лучше. Она взглянула на Кариуса, и на этот раз в её глазах было не просто благодарность, но и что-то новое — осторожное признание того, что в этот момент она была не одна, что кто-то заботился о ней.
Этот момент, хоть и короткий, оставил в душе Анарэдагниэль след. Она, привыкшая быть самостоятельной и независимой, поняла, что иногда стоит позволить себе довериться другому, позволить себе почувствовать тепло и заботу, которые может дать другой человек. Хотя это смущало её, она не могла отрицать, что в этом было что-то, что согревало её сердце.
Когда Кариус, наконец, опустил её на землю, Анарэдагниэль ощутила лёгкое головокружение, словно её ноги только начали привыкать к твёрдой поверхности под ними. Её сердце всё ещё билось чаще обычного, но не столько от страха, сколько от смущения и неуверенности. Когда он развернул её к себе, его строгий и внимательный взгляд заставил её замереть. В этих глазах было что-то глубокое, почти неуловимое, что не давало ей отвести взгляд.
«Но ведь он говорил, что мы идем к нему домой,» — пронеслась у неё в голове мысль, отзываясь лёгким беспокойством, — «видимо, я что-то не так поняла…»
Её изумрудные глаза встретились с его, и в этот момент она почувствовала себя маленькой девочкой, которую наставляют на правильный путь.
— Академия дома пепельного паука?.. — эльфийка едва закончила задавать вопрос, как тут же осознала, что, возможно, это было лишним. Её мысли вихрем закружились в голове, и, почувствовав волну сомнений, она быстро помотала головой, словно пытаясь отогнать их прочь.
— Поняла, — тихо, но твёрдо произнесла она, стараясь вложить в слова уверенность, которой на самом деле не до конца владела, — я буду следовать твоим указаниям и не вмешиваться в разговоры.
От этих слов её сердце немного сжалось, и напряжение начало медленно охватывать её тело, словно невидимые нити стягивали её изнутри. Впрочем среди всего этого было что-то, что её слегка согревало: впервые Кариус обратился к ней на «ты». Это, казалось, приближало их, делало её ближе к нему. После того, как он спас ее от галлюцинаций цветка, она сама начала обращаться к нему на «ты», не до конца понимая, правильно ли поступает, но так ей было комфортнее. Этот простой акт сближения, пусть даже незначительный, заставил её немного расслабиться, словно он тоже признал её… но как кого?.. кто она для него?..
Два километра отделяли их от входа в пещеры, но время как будто замедлилось. Всё, что происходило, пронеслось перед её глазами, словно в тумане. Анариэль почти не видела ничего вокруг, кроме Кариуса. Его фигура, как путеводный свет, вела её сквозь эти каменные дебри. Они сворачивали, обходили преграды, и одна картинка сменялась другой так быстро, что всё слилось в сплошное темное пятно.
Она совсем не запомнила дорогу, все было словно в полусне. Всё, что она могла сделать — это следовать за Кариусом, доверяя ему полностью, как единственному якорю в этом странном, сумрачном мире.
Чем глубже они углублялись, тем гуще становилась тьма, поглощая все вокруг. Анариэль приходилось двигаться на ощупь, осторожно касаясь стен, чтобы не споткнуться или не оступиться, когда они пробирались сквозь абсолютную тишину. Ни звука ветра, ни капли воды — только гнетущее предчувствие чего-то неизведанного, что могло скрываться в этой безмолвной тьме.
Наконец, Кариус сказал, что они пришли. Анариэль остановилась и замерла, ощущая, как напряжение сковывает её тело.
Перед ними предстали своды пещеры и старая дорожка, ведущая к небольшой хижине. У хижины сидела искорёженная крылатая фигура, чьи глаза неотрывно следили за каждым её движением. Фигура могла бы сойти за древнюю статую, если бы не это пугающее ощущение, что она была жива. Страх охватил Анариэль, она невольно отступила на шаг назад, её сердце застучало быстрее, а холодный пот проступил на лбу, но голос Кариуса, спокойный и уверенный, словно невидимыми нитями удерживал её от паники.
— Я поняла, — произнесла она, стараясь, чтобы её голос не дрожал, пытаясь придать ему твердости. Она знала, что должна доверять Кариусу и не показывать свою слабость перед этой странной фигурой.
— Спасибо за твою защиту, — добавила она тише, чувствуя, как волны страха понемногу отступают, уступая место осторожной уверенности. Анариэль подошла ближе к Кариусу, словно пыталась в его присутствии найти защиту. Находясь рядом с ним, она позволяла себе хотя бы на мгновение забыть о своих страхах и тревогах, сосредоточившись на ощущении тепла и спокойствия, которое исходило от его фигуры. Её пальцы чуть дрожали, но она старалась следовать его указаниям и не отступать, понимая, что здесь, в этом пугающем месте, Кариус — её единственная опора.
Когда неизвестные слова для Анариель прорычало крылатое существо, то пещеру снова накрыла густая, давящая тьма. Ладони Кариуса плотно легли на хрупкие плечи Анариэль, и от этого прикосновения по её телу пробежал невольный холодок. Казалось, что его сильные руки, хоть и поддерживающие, могли одним неверным движением сломать ей кости. Она заметила, что он снова обратился к ней на «вы», и это неприятно кольнуло её сердце. Ранее возникшая теплота между ними начала исчезать, а осознание собственной незначимости для него тихо, но болезненно разрасталось в её душе.
Анариэль на мгновение прикусила нижнюю губу, ощущая, как волнение поднимается внутри, но стараясь его не выдать. Её взгляд скользнул по лицу Кариуса, задержавшись на его глазах. Она внимательно смотрела на него, слегка склонив голову, словно этот едва заметный жест мог укрыть ту грусть, что волной накатила на её душу.
— Не переживай, я постараюсь не создавать тебе проблем, — произнесла эльфийка, её голос звучал спокойно, хотя внутри всё было совсем иначе. Незнакомая атмосфера давила на неё, напоминая о днях, когда она чувствовала себя чужой и ненужной. Воспоминания о презрительных взглядах, которые она видела раньше, всплывали в её сознании, усиливая тревогу. Её страхи возвращались, заставляя её думать о побеге, но она знала, что сейчас это невозможно.
Она глубоко вздохнула, сжимая свою ладонь в кулак, и на мгновение закрыла глаза, собирая всю свою волю в единое целое. Когда она вновь открыла их, её взгляд уже не выражал растерянности — он стал холодным и решительным. Анариэль посмотрела на открытую дверь перед собой, стараясь внушить себе, что ничто за ней не сможет её напугать, хотя внутри всё ещё бушевали сомнения. Ей было трудно удерживать это спокойствие, но она знала, что должна продержаться.
Каждый шаг вперёд давался с трудом, и даже это простое движение казалось подвигом. В голове крутились вопросы, которые не давали покоя: почему её пригласили как гостью, но ведут как подопытную? Сейчас её силы были на исходе, веки становились всё тяжелее, но она из последних сил пыталась держаться, не давая себе упасть в объятия сна.

Отредактировано Анарэдагниэль Алларон (22.08.2024 16:42)

Подпись автора

■ Готовые заклинания: Звериное чутьё (1), Ускоренный рост (1), Волшебные плетения (1), Регенерация (1), Рой (1), Ядовитые шипы (1), Остановка кровотечения (1), Целительство (1), Детоксикация (1), Диссонанс (1).
■ Питомец: Кэрон (черный волк).
■ Инвентарь: нож, лекарственные травы и настойки, пара бутылок воды, сумка, книга заклинаний, книга флоры и фауны, написанная Анарэдагниэль, карта Сайрона.

■ Отношения персонажа: взаимоотношения— это как лес: красивы и таинственны, но легко потеряться, если не знаешь пути.
■ Эпизоды: время не имеет значения для тех, кто живёт в гармонии с природой.

Кариус открыл тяжелую дверь, и мягким, но настойчивым движением подтолкнул Анариэль вперед, в полумрак академии. Она чувствовала, как он следом зашел за ней, беззвучно затворив дверь, отчего воздух вокруг стал еще более гнетущим. Когда её смарагдовые глаза привыкли к приглушенному свету, Анариэль заметила других учеников, рассеянно погружённые в свои дела. В этой атмосфере они казались почти призрачными фигурами, едва различимыми в мягком свете. Их полное безразличие к её присутствию странно успокаивало, как будто её внезапное появление осталось незамеченным в этом мире, полностью поглощённом наукой и магией.
Комнаты сменялись одна за другой, словно в бесконечном лабиринте, где за каждым поворотом ждала новая неизвестность. Сначала была глухая тьма, обволакивающая их, потом узкий коридор, в котором каждый шаг казался шагом в неизвестность, затем вновь тьма, и снова — крутой подъём вверх. Иногда им приходилось идти прямо, иногда сворачивать вбок, после чего их ждали новые повороты и лестницы. В этом хаосе путей и переходов Анариэль быстро потеряла бы ориентацию, если бы не крепкая рука Кариуса, держащая её, словно единственная нить, соединяющая с реальностью.
Она чувствовала, как его пальцы порой сжимались сильнее, почти до боли, чтобы удержать её от падения, когда её ноги начинали подкашиваться от усталости. Каждое движение вверх становилось для неё испытанием, с каждым шагом её тело наполнялось тяжестью, будто она тащила за собой груз, с которым уже не могла справиться. В такие моменты она изо всех сил пыталась удержаться на ногах, но усталость беспощадно одолевала её.
Если бы эльфийка попыталась уйти одна, то заблудилась бы в этих запутанных переходах — она не запомнила ни одного поворота, ни одного прохода. Слишком много изменений, слишком много путей — и слишком мало сил, чтобы их запомнить. Она знала, что, оказавшись одна, никогда бы не нашла выхода.
Кариус продолжал вести её вперёд, несмотря на её слабость, и она цеплялась за это, как за единственную надежду на спасение. Его присутствие было её единственной опорой в этом бесконечном пути.
Наконец, они достигли цели. Темный эльф открыл дверь в небольшую комнату, куда лился мягкий свет луны, пробивающийся сквозь окно. Свет холодным серебром заливал пространство, отражаясь от старых каменных стен, и Анариэль на мгновение позволила себе расслабиться, чувствуя, как напряжение медленно покидает её измождённое тело.
Войдя в комнату, Анарэдагниэль начала внимательнее осматриваться. Её взгляд остановился на стеллаже для книг, аккуратных полках, заполненных свитками, и шкафу, где хранились эликсиры и травы. Все это привлекало её, но она словно боялась прикоснуться к этим вещам. Вспомнились времена в её родной деревне, где ей редко давали книги, опасаясь, что она их испортит. Те немногие книги, что у неё были в детстве, содержали легенды, и одна из них особенно запала ей в память. Это была история об эльфе, которого называли Собирателем Легенд, вечным странником, который бродил по миру, собирая древние свитки и предания.
Анариэль тоже мечтала путешествовать, открывать новые земли и собирать забытые книги, но всякий раз, когда она покидала Сумеречный лес, её ожидали лишь трудности и неприятности. Этот страх перед внешним миром крепко держал её в пределах леса. Однако рядом с Кариусом она чувствовала себя иначе — защищенной и спокойной, словно под его покровом все тревоги отступали.
Пока эльфийка осматривала комнату, ее внимание было поглощено деталями интерьера, и она не заметила, что делал Кариус. Внезапно её отвлек яркий всполох кроваво-красного огня, который вспыхнул из блюда у камина. Девушка резко обернулась, и увидела, как Кариус спокойно поворачивает кушетку полубоком к огню и ставит напротив неё стул. Мужчина пригласительным жестом указал девушке на кушетку, сам же занял место на стуле.
Анариэль, ощущая, как усталость от долгого пути всё сильнее сковывает её ноги, мягко села на кушетку. В этот момент она почувствовала, как боль и напряжение, накопившиеся в теле, начали понемногу отпускать. Устроиться на мягкой поверхности после утомительного пути казалось ей настоящим благословением.
Когда Кариус начал говорить, Анариэль задумчиво опустила глаза, вслушиваясь в его слова. Она понимала, что стала первой, кто переступил порог не из-за каких-то достижений. Его слова вызвали у неё смешанные чувства. Он привел её сюда, чтобы просто дать ей возможность отдохнуть? Или за этим скрывалось нечто большее?
— Значит… ты хозяин этой академии? Не думаю, что во мне было что-то из перечисленного, — тихо проговорила Анариэль, пытаясь понять, что действительно привлекло его внимание. Её мысли метались между сомнениями и надеждой. Анариэль не чувствовала себя особенной. В её жизни не было великих достижений, за которые её могли бы отметить. Её всегда считали странной, а её способности, столь тесно связанные с природой, часто вызывали у других страх и настороженность. Она не могла понять, что же именно привлекло Кариуса, заставило его привести её сюда. Было ли это простое сострадание? Или, может, он видел в ней что-то большее, чего она сама не замечала? Но даже если это так, она не могла избавиться от сомнений. Эти мысли не давали ей покоя. Она пыталась найти ответы в его взгляде, но, как всегда, он оставался загадочным.
Анариэль внимательно слушала каждое слово Кариуса, не отводя от него глаз. В его голосе и манере речи она чувствовала нечто обольстительное, но это её не смущало. Он мог бы легко убедить кого угодно, но Анариэль слишком ценила свободу, чтобы просто так отказаться от неё.
Когда Кариус упомянул о том, что ей вряд ли понравится оставаться в качестве «птицы в мифриловой клетке», девушка лукаво улыбнулась.
— А что, хотелось бы? — с лёгким вызовом в голосе спросила, эльфийка понимала, что если бы Кариус действительно решил её удержать, ему пришлось бы найти действительно весомые аргументы, чтобы она согласилась.
Затем, оглядев комнату, она заметила отсутствие кровати, что вызвало у неё легкое удивление.
— А где ты тогда будешь спать? Я не хочу тебе доставлять неудобства… — спросила Анариэль, прямо смотря в глаза эльфу. Ей не хотелось создавать неудобства, особенно если это означало, что Кариусу придётся уступить ей единственное место для отдыха.
Когда мужчина предложил принести ей книги, девушка заметно оживилась.
— Спасибо за предложение. Может быть, найдётся что-то о магии природы? — она почти была уверена, что Кариус уже понял, какую магию она использует, ведь её связь с природой была очевидной. Однако это было для неё важно — снова соприкоснуться с тем, что она знала и любила.
После этого Анариэль задумалась о том, чему именно обучают в этой академии.
— А чему учат в этой академии? — спросила она с лёгким беспокойством. Её охватило сомнение: если здесь обучали тёмным искусствам, то её светлая магия явно не вписывалась в это место. Эта мысль заставила её немного напрячься, но пока она не хотела раскрывать свою природу.
В её голове пронеслась мысль: «А что если Кариус отвернётся от меня, узнав, что я владею магией света?». Эта мысль была для неё как удар под дых, заставив её сердце забиться быстрее. Она не знала, что могла бы делать, если бы единственный эльф, к которому она начала испытывать доверие и симпатию, отвернулся от неё.
— Да, конечно, — произнесла Анариэль, стараясь скрыть своё волнение, когда Кариус собирался уйти. Она осознавала, что его могут ждать важные дела, но не могла избавиться от беспокойства, как будто на миг потеряла тот едва обретённый островок спокойствия.
— Пока ты не ушёл, не мог бы ты… — начала она с ноткой нерешительности в голосе, словно слова застряли где-то между мыслями и речью. Однако она не успела договорить. Всё вокруг внезапно закружилось, как вихрь, втягивающий её в свой центр. Голова стремительно пошла кругом, и Анариэль ощутила, как мир вокруг неё начинает расплываться, словно ткань реальности потеряла свою чёткость и устойчивость.
«Что со мной? Почему всё так быстро плывёт перед глазами?» — пронеслось у неё в голове, но ответ затерялся в тумане сознания. Тело неожиданно ослабло, словно кто-то внезапно забрал последние силы. Ноги остались свисать вниз, а верхняя часть тела безвольно упала на мягкую поверхность.  Каждый вдох давался с трудом, грудь сжимала неведомая тяжесть, и дыхание становилось всё более рваным и прерывистым.
Трудно было сказать, что именно стало причиной этого резкого упадка сил — усталость от долгого пути, истощение от перенесённых волнений или потерянная ранее кровь. Она пыталась удержаться в сознании, словно барахтаясь в вязком болоте, но силы оставляли её слишком быстро. Анариэль почувствовала, как её веки становятся непосильной ношей, и каждое усилие, чтобы остаться в сознании, казалось непосильной задачей. Эти усилия быстро увяли, словно слабый огонь под внезапным порывом ветра. Глаза закрылись сами собой, и она погрузилась в глубокий сон, оставив все свои тревоги и мысли позади.
Анариэль выглядела крайне плохо. Её кожа приобрела болезненно-бледный оттенок, словно лишенная кровеносного тепла, а лицо будто было лишено жизни. Каждый её тяжёлый вдох был похож на борьбу, словно каждое дыхание требовало невероятных усилий. Измождённое тело и дрожащие руки ясно свидетельствовали о крайнем плохом самочувствии.

Отредактировано Анарэдагниэль Алларон (24.08.2024 16:10)

Подпись автора

■ Готовые заклинания: Звериное чутьё (1), Ускоренный рост (1), Волшебные плетения (1), Регенерация (1), Рой (1), Ядовитые шипы (1), Остановка кровотечения (1), Целительство (1), Детоксикация (1), Диссонанс (1).
■ Питомец: Кэрон (черный волк).
■ Инвентарь: нож, лекарственные травы и настойки, пара бутылок воды, сумка, книга заклинаний, книга флоры и фауны, написанная Анарэдагниэль, карта Сайрона.

■ Отношения персонажа: взаимоотношения— это как лес: красивы и таинственны, но легко потеряться, если не знаешь пути.
■ Эпизоды: время не имеет значения для тех, кто живёт в гармонии с природой.

— Это точно не про меня, ведь я ценю свободу превыше всего, — проговорила Анариэль, слегка прищурив глаза, — для меня свобода — это воздух, которым я дышу, это возможность быть собой, следовать своим путем, не подчиняясь чужой воле. Я не могу представить себя запертой в клетке, будь она из мифрила или золота. Без свободы я бы увяла, как цветок без солнечного света, потеряв свою сущность, свою связь с природой и миром вокруг.
— Алхимия и магия... — Анариэль произнесла эти слова с ноткой задумчивости, её взгляд стал мягче, словно она погружалась в размышления, — эти знания действительно интересны... Кроме магии природы, меня также увлекает травничество, — добавила она, немного смущённо опустив глаза, — хотя я пока не могу назвать себя мастером в этом ремесле, мне известно немало свойств растений, но мне ещё так много предстоит узнать...

Анариэль чувствовала, как силы стремительно утекают из её тела с каждым трудным вдохом. Последние сутки забрали у неё почти всё: физическую выносливость, ясность мысли, даже ту небольшую уверенность, которая ещё недавно поддерживала её в самых тёмных мгновениях. Её тело, хрупкое и измождённое, выдержало больше, чем можно было ожидать, но теперь, когда опасность, казалось бы, миновала, она наконец позволила себе расслабиться. Однако эта слабина оказалась роковой.
Она едва осознавала происходящее вокруг. Кариус, не сводя с неё глаз, заметил, как её дыхание стало прерывистым, почти невидимым. Его движения были мягкими, почти нежными, когда он осторожно уложил её на кушетку. Анариэль даже не ощутила тяжести старого плаща, которым он её укрыл. Она инстинктивно свернулась в маленький комочек, как будто пытаясь спрятаться от неотвратимой силы, надвигающейся на неё.
Кариус склонился над ней, его рука осторожно коснулась её тонкого запястья, пытаясь нащупать пульс, который с каждой минутой становился всё слабее, как дрожащий огонёк, готовый угаснуть. Жизнь медленно покидала её.
Анарэдагниэль всегда была борцом. Её дух, закалённый годами, проведёнными в лесу, всегда поднимался, даже когда тело сдавалось. Она боролась, как могла, цепляясь за жизнь, как растение цепляется за последние лучи света. Но Смерть... Смерть всегда была безжалостна, она не щадила никого. Богатый или бедный, молодой или старый, красивый или уродливый — перед ней все равны. Всё, что имело значение при жизни, в смерти обращалось в ничто…
Тело отказывалось повиноваться, сердце замедляло свой бег, а каждый вдох становился всё более тяжёлым, будто воздух в комнате вдруг стал гуще. И всё же, даже находясь на пороге между жизнью и смертью, Анариэль продолжала бороться, как всегда. Но хватит ли этой борьбы?
В борьбе между жизнью и смертью Анарэдагниэль не справилась бы в одиночку. Слишком многое зависело от воли другого, от того, кто мог оказать помощь в этот момент. Если бы она не представляла для Кариуса интереса, он мог бы обнаружить её мёртвое тело на следующее утро — прекрасное, но бледное, холодное и безжизненное. Однако темный эльф, несмотря на свою природу, сделал всё возможное, чтобы удержать её на этой стороне реальности.
Сквозь глубины сна Анариэль смутно ощущала его присутствие. Кариус, склонившись над её грудью, внимательно прислушивался к едва слышному биению её сердца. Его руки нежно касались её раненой руки, излучая тепло и странную, но не пугающую магию. Эта магия, проникнув в её тело, словно свежая кровь, разносилась по её жилам, пробуждая её утомлённое тело к новой жизни.
Маленькое чудо произошло на глазах Кариуса: бледность постепенно уступила место лёгкому румянцу, который вернулся на её щёки. Дрожь в её руках утихла, а дыхание стало ровным и спокойным, как у ребёнка, наконец нашедшего покой после долгого дня. Теперь Анариэль мирно спала, и её жизнь больше не находилась под угрозой.
Когда она проснётся, её тело будет ощущать себя иначе, но она, вероятно, даже не осознает, насколько близко была к грани между жизнью и смертью. Её дух, всегда стойкий и неукротимый, вновь победил, но на этот раз ей помогли силы, которых она ещё не полностью понимала. И, возможно, именно это незнание сохранит в ней спокойствие, когда она откроет глаза на новый день, не подозревая, как близка была к исчезновению.
Анарэдагниэль крепко спала, её дыхание было ровным, а тело расслаблено. Однако внезапно, сквозь глубокий сон, её слова начали пробиваться наружу, как неясные и смутные обрывки мыслей. В этом тумане бессознательного мира, когда границы реальности и сна сливались, её голос, дрожащий и едва различимый, пробивался сквозь мрак:
— Кариус, не забудь мое имя — Анарэдагниэль… Алларон… Спаси меня от одиночества… Не оставляй меня…Не дай мне пасть… Скажи, ты здесь?
Её голос был тихим и дрожащим, переплетающимся с тревожным бормотанием. Она хмурилась, её лицо выражало беспокойство, а тело неуловимо извивалось в попытке уйти от мучительных видений. Перед тем как окончательно проснуться, она резко открыла глаза и увидела Кариуса, сидящего на стуле неподалеку.
С осознанием, что она всё-таки заснула, она почувствовала лёгкую волну смущения. Не зная, как реагировать на его внимательный взгляд, она смущённо прервала взгляд и попыталась собрать свои мысли, ощущая, как её щеки горят от неловкости. Она не знала, что сказать в такой ситуации, когда её обнаженные чувства и беспокойство были раскрыты перед тем, кто наблюдал за её глубоким сном.
Когда Анариэль проснулась, первое, что она почувствовала, — это уютное тепло, исходящее от плаща, которое нежно обвивало её тело. Она медленно приподнялась, с трудом возвращаясь в сознание, и села на кушетку, пока что не опуская ноги но пол, пытаясь привести свои мысли в порядок. Успокаивающее тишину нарушал только негромкий треск огня в камине.
С тревогой и смущением Анариэль повернула голову к Кариусу, который всё ещё сидел неподалёку. Её глаза, ещё туманно сверкающие от недавнего сна, искали понимания в его взгляде.
— Прости, если я бредила, — её голос дрожал, словно листья под дуновением ветра, — иногда во сне мои мысли ускользают от контроля, и я могу произносить бессвязные слова. Если моё бормотание каким-то образом доставило тебе дискомфорт или беспокойство, я искренне прошу прощения.
С её слов на лбу выступила лёгкая тревожность, а здоровая ладонь непроизвольно сжалась в кулак, пока она мучительно старалась собрать свои мысли. Эльфийка почувствовала, как её черные волосы, растрёпанные в беспорядке, торчат в разные стороны, словно венец из хаоса, и это зрелище только усилило её чувство неловкости. Она не могла не думать о том, как её вид, этот комок беспорядка, контрастировал с тем, как она хотела бы выглядеть — собранной и уверенной.
С робкой попыткой вернуть себе хотя бы часть своего обычного достоинства, Анариэль осторожно провела пальцами по волосам, стараясь пригладить непослушные пряди, выбившиеся из-под венка из листьев. Она поправила венок, несмотря на прошедшее время, он всё ещё магическим образом сохранял свою свежесть и зелёный блеск. Этот маленький, почти волшебный элемент её внешности выделялся на фоне её текущего состояния, напоминая о былой гармонии с природой. Однако даже это движение не могло скрыть её истинное положение — слабость, голод и глубокое внутреннее смущение.

Подпись автора

■ Готовые заклинания: Звериное чутьё (1), Ускоренный рост (1), Волшебные плетения (1), Регенерация (1), Рой (1), Ядовитые шипы (1), Остановка кровотечения (1), Целительство (1), Детоксикация (1), Диссонанс (1).
■ Питомец: Кэрон (черный волк).
■ Инвентарь: нож, лекарственные травы и настойки, пара бутылок воды, сумка, книга заклинаний, книга флоры и фауны, написанная Анарэдагниэль, карта Сайрона.

■ Отношения персонажа: взаимоотношения— это как лес: красивы и таинственны, но легко потеряться, если не знаешь пути.
■ Эпизоды: время не имеет значения для тех, кто живёт в гармонии с природой.

Анариэль часто мучили кошмары, тревожные видения, что преследовали её во сне, лишая покоя. Её душу терзала боль от того, что она не такая, как все, что выделялась среди своих собратьев и не могла найти в себе покоя. Больше всего её угнетала мысль о том, что те, кто должен был быть её опорой, её родные, не приняли её такой, какая она есть. Вместо поддержки они стремились изменить её, будто бы она была недостаточно хороша. Они предлагали ей перекрасить волосы, надеясь, что это скроет её темную сущность, но Алларон каждый раз мягко отказывалась.
Их разочарование росло, пока не переросло в холодное отчуждение. В конце концов, они решили просто не замечать её, как будто она перестала существовать в их мире. Теперь у них был сын, светлый, как солнце, воплощение их надежд и ожиданий. А она, когда-то их дочь, осталась на обочине их жизней, как луна, что сияет в ночи, но не греет, или даже как тьма, которую они старались забыть, отпихнуть от себя как нечто постыдное. Эта утрата, это предательство, оставляли неизгладимый след на её сердце, терзая её душу и порождая кошмары, которые не давали ей покоя даже в самых светлых снах.
Анариэль смотрела на Кариуса, и в нём она видела нечто родное, что долго искала, но не могла найти. Его доброта и забота трогали её сердце, в котором давно не хватало тепла. Живя в уединении леса, она лишилась обычного общения, того простого человеческого тепла, которое может согреть даже самую холодную душу. Но Кариус дал ей нечто большее — понимание и принятие её такой, какая она есть. Ему не важно было, кем она была по рождению, какой расе принадлежала. Для него значило больше то, кто она в своей душе, кем она была внутри.
— Нет, нет, нет, — смущённо повторяла Анариэль, чувствуя, как её щёки заливает румянец.
— Прошу, зови меня Анариэль, как раньше. Это имя... оно для меня гораздо приятнее, чем моё полное имя… Пожалуйста… — призналась она, стараясь скрыть своё смущение.
«Надеюсь, я не наговорила чего-то ещё во сне», — подумала она, с тревогой вспоминая те мгновения между сном и явью, но ничего не могла вспомнить. Ей не хотелось, чтобы Кариус услышал её бред и тревожные мысли, которые она бы предпочла оставить глубоко внутри себя.
— Спасибо, Кариус, — тихо поблагодарила Анариэль, но в её голове тут же пронеслась горькая мысль: «Но не стоило стараться для такой, как я». Никто и никогда прежде не делал для неё ничего подобного. А теперь, мужчина, которого она знала всего несколько дней, сделал для неё больше, чем она могла ожидать.
— Да, я буду ждать, — добавила она, провожая его взглядом. В её глазах отразились верность и доверие, те редкие и драгоценные чувства, которые она едва ли позволяла себе испытывать, но такие люди, как она, чаще всего оказываются самыми уязвимыми. Их легко сломать, особенно если правда окажется горькой, если за нежными словами скрывается ложь.
Только время покажет, что произойдёт с Анарэдагниэль, когда она узнает правду о Кариусе — что за его добротой и заботой скрывается тёмное существо, вампир. Как отзовётся эта истина в её душе, и сможет ли она справиться с этим знанием, или же её вера будет разрушена до основания?
Когда Кариус вышел из комнаты, Анарэдагниэль медленно поднялась с кушетки, аккуратно сняла с себя плащ и повесила его на спинку стула. Теперь, оставаясь в одиночестве, она смогла осмотреть комнату более внимательно. Её взгляд задержался на рабочем столе, а после на сундуке и на небольшом обеденном столике с лампой, которая отбрасывала теплый, приглушённый свет на тёмные стены. У стены стояла ширма, за которой можно было переодеться, скрывшись от посторонних глаз.
Повернувшись к зеркалу, она была поражена своим отражением. Грязные, растрёпанные волосы, словно спутанные ветки старого дерева, обрамляли её бледное лицо. Платье было порвано и покрыто пылью, а ноги, испачканные землёй и мусором лесных троп, выглядели так, будто она прошла сквозь самые тёмные уголки мира. Даже в лесу, среди дикой природы, она всегда старалась выглядеть подобающей эльфийке, но сейчас её образ напоминал скорее дикого зверя…
Решив отложить размышления о своём внешнем виде, Анарэдагниэль села за стол и принялась за еду. Горячие блюда наполняли воздух приятным ароматом, и она с благодарностью отведала то, что ей предложили. Еда была не привлекательна на вид, но очень вкусной, ведь после стольких испытаний любой кусок еды покажется божественным.
Когда голод был утолён, она сняла с головы венок и аккуратно положила его на стол. Затем направилась к ванной, чтобы наконец смыть с себя грязь и усталость. Тёплая вода, обволакивающая её тело, приносила успокоение и обновление, стирая все следы недавних переживаний. Волосы, которые до этого напоминали спутанную гриву, теперь стали мягкими и шёлковистыми.
Выйдя из ванны, Анарэдагниэль нашла в сундуке платье. Оно было черным, как те, что она предпочитала носить, и приятно удивило её своим сходством с тем, что было на ней до этого. Надев его, она почувствовала себя уютнее и более уверенно, словно вернулась к чему-то родному и знакомому.
Вытерев волосы полотенцем и расчесав их, она надела обратно свой венок. Теперь, глядя на себя в зеркало, она уже не видела той измученной и растрёпанной фигуры, которая пугала её лишь мгновение назад. Её лицо сияло свежестью, а в глазах появилась уверенность. Она выглядела по-другому, но оставалась всё той же Анарэдагниэль — сильной и непоколебимой, готовой встречать новые вызовы.
Полчаса пролетели незаметно, и Анарэдагниэль, неспокойно покусывая губу, ждала возвращения Кариуса. Она знала, что он скоро придёт, но время тянулось медленно, как вязкий мед.
Чтобы отвлечься, девушка решила заняться чем-то полезным. Она взяла в руки одну из книг, которые Кариус заботливо принес ей ранее. Старые страницы, пропитанные запахом времени, приятно шуршали под её пальцами, а тексты на них были словно мостом, соединяющим её с древними знаниями и природою. Как только она попыталась углубиться в чтение, её мысли снова вернулись к Кариусу. Она понимала, что на самом деле ждала его не меньше, чем осознавала.
Внезапно её внимание прервал лёгкий шум за дверью. Она подняла голову, и сердце её забилось быстрее. Кариус появился на пороге комнаты, и в этот миг её смарагдовые глаза, полные волнения и ожидания, вспыхнули благодарностью, словно яркие звезды в ночном небе. Это был тот самый момент, когда всё стало на свои места: он вернулся, и она могла на мгновение забыть обо всех своих тревогах и страхах, зная, что он рядом.

Подпись автора

■ Готовые заклинания: Звериное чутьё (1), Ускоренный рост (1), Волшебные плетения (1), Регенерация (1), Рой (1), Ядовитые шипы (1), Остановка кровотечения (1), Целительство (1), Детоксикация (1), Диссонанс (1).
■ Питомец: Кэрон (черный волк).
■ Инвентарь: нож, лекарственные травы и настойки, пара бутылок воды, сумка, книга заклинаний, книга флоры и фауны, написанная Анарэдагниэль, карта Сайрона.

■ Отношения персонажа: взаимоотношения— это как лес: красивы и таинственны, но легко потеряться, если не знаешь пути.
■ Эпизоды: время не имеет значения для тех, кто живёт в гармонии с природой.

Когда Кариус покинул комнату, Анариэль осталась одна в тишине, но её мысли были далеко от спокойствия. Она взяла в руки одну из книг, что принёс ей Кариус, и погрузилась в чтение. Тема была захватывающая — адаптации растений к магическим потокам, — но её внимание то и дело ускользало к двери, как нечто эфемерное и неуловимое, словно это был сон, где границы между реальностью и иллюзией стираются. Каждый шорох, каждый тихий звук, доносившийся из-за стен, заставлял её насторожиться, будто сердце её начало биться в унисон с ожиданием.
Страницы книги шуршали под её пальцами, и она пыталась сосредоточиться на описании необычных растений, но каждое слово тонуло в мыслях о Кариусе. Снова и снова её взгляд невольно возвращался к двери, как будто она ждала, что вот-вот он вернётся.
Когда Анарэдагниэль, наконец, заметила свою перевязанную руку, мысли о книге полностью исчезли. Бинт был наложен так аккуратно, что она сразу поняла — это дело рук Кариуса. Он позаботился о ней даже в мелочах, и это неожиданное проявление внимания вызвало у неё тёплую, невольную улыбку. Впервые за долгое время она почувствовала, что кто-то заботится о ней не из долга, а из искреннего желания помочь. Это было нечто большее, чем простая забота о раненой руке — это было чувство, которое эльфийка не испытывала даже в детстве, когда родители, едва взглянув на неё, пытались переделать её под собственные идеалы.
Здесь, в этой комнате, с этим эльфом, она чувствовала себя по-настоящему принятой, и эта мысль согревала её сердце.
Когда Кариус вернулся, Анариэль тихо подошла к нему, её изумрудные глаза сияли благодарностью. Она встретила его взгляд с теплотой, будто пытаясь выразить то, что не могла сказать словами. Следуя за ним, она снова устроилась на кушетке, не сводя с него внимательного взгляда, но несмотря на внешнее спокойствие, в воздухе витало нечто тревожное, невидимое и неуловимое, что заставляло её сердце биться быстрее. Анариэль ощутила, как легкая дрожь пробежала по её телу, и внезапно ей стало не по себе. Что-то неясное, невидимое, словно скрытое за завесой, не давало ей покоя, но она не могла понять, что именно. Это чувство напоминало туман, который окутывает лес по утрам, затрудняя видимость, и она боялась того, что может скрываться за этой мглой.
Анариэль на мгновение погрузилась в свои мысли, её смарагдовые глаза, казалось, блуждали в поисках ответа. Лёгкая тень сомнений скользнула по её лицу, но затем она глубоко вздохнула и, собравшись с мыслями, встретила его взгляд.
— Почему верю? — её голос звучал тихо, но уверенно, словно каждое слово рождалось из самой глубины её сердца.
— Потому что в тебе я чувствую то, что давно искала. Ты смотришь на меня не как на странность или угрозу. Ты видишь меня такой, какая я есть, и принимаешь. Это доверие… оно не рождается из логики или разума, оно исходит из сердца.
Она замолчала, наклонив голову набок, как будто пытаясь понять, правильно ли она выразила свои мысли.
— Конечно, я осознаю, что рискую, — её голос стал немного тише, и в нём прозвучала нотка печали, — но разве не каждый шаг по жизни — это риск? Каждый новый день приносит с собой опасность, но и надежду. Если ты решишь причинить мне вред, это будет твоим выбором, и я не смогу тебя остановить.
Её глаза стали более серьёзными, и она внимательно посмотрела на Кариуса, словно пытаясь увидеть в его душе что-то, что могло бы подтвердить её веру.
— Я верю в доброту, даже если мир вокруг порой кажется жестоким. И в этот момент я хочу верить, что ты не причинишь мне боли, — Анариэль продолжала смотреть на него, испытывая лёгкую неуверенность. Она росла в лесу, где человеческие отношения были загадкой, и поэтому её доверие не строилось на логике, а на глубинных чувствах. Она не знала, кому можно верить, а кому нет, и потому полагалась на своё внутреннее состояние, на тот инстинкт, который вел её через жизнь.
Слова Кариуса, словно острый клинок, пронзили сознание Анариэль. Воспоминания начали всплывать перед её внутренним взором: как пыльца летит прямо на неё, как эльф хладнокровно порезал ей запястье. Этот обман разжёг в её сердце пламя гнева, которое стало невыносимо сдерживать.
Анариэль сначала застыла, не веря своим ушам, но с каждым его словом внутри неё нарастала волна ярости, поднимающаяся из глубин её сущности. Лицо её побледнело, а изумрудные глаза загорелись, как пылающий огонь, готовый сжечь всё вокруг. Её руки задрожали, и, не в силах оставаться на месте, она резко встала с кушетки и начала быстро ходить по комнате, кусая нижнюю губу в попытке сдержать нарастающую бурю эмоций.
Наконец, она остановилась, резко повернувшись к Кариусу, и подошла к нему, решительно положив свои ладони ему на плечи.
— Как ты смеешь?! — её голос дрожал от подавленного гнева, но в нём звучала сила, способная дрогнуть самые прочные стены.
— Как ты смеешь говорить мне о жестокости и доверии, когда сам предал это доверие?! Ты играл с моей жизнью, как с игрушкой, как с беспомощным созданием, лишённым воли и разума! — слова, словно кипящий поток, вырывались из её груди, не оставляя места сомнениям. Анарэдагниэль всё сильнее сжимала его плечи, будто хотела выместить всю свою боль, всю свою ярость на этом мужчине перед ней. Её зелёные глаза сверкали, полные злости и разочарования.
— Ты говоришь о том, что не оставишь меня одну, будто я нуждаюсь в твоей милости или защите! — её голос разносился по комнате, звенел в воздухе, отзываясь эхом от стен. Сила, заключённая в её словах, казалась незыблемой, как древние корни деревьев, что протянулись сквозь столетия.
Вдруг, в самый разгар её гнева, внутри что-то надломилось, словно хрупкая веточка, не выдержавшая бремени снежного покрова. Ярость, которая бушевала в её душе, как лесной пожар, внезапно угасла, оставив после себя только тлеющие угли. Анариэль почувствовала, как с каждой секундой её сила покидает её, как будто все те эмоции, что накатывали волнами, высосали из неё последние капли энергии.
Она опустила голову, стиснув зубы от безысходности, и медленно, словно в замедленном сне, скользнула на колени перед ним, ощущая холод каменного пола под собой. Её дыхание было тяжёлым, а сердце билось так, будто вот-вот разорвётся. Она не знала, как справиться с этим бурным потоком чувств, который захватил её, не оставив шансов на спасение.
— Хотя кого я обманываю… — тихо проговорила она, и голос её теперь был полон грусти и усталости, будто всё то, что она пережила за последние мгновения, обрушилось на неё тяжёлым грузом. Слова её прозвучали как признание в собственной уязвимости, в той слабости, которую она так отчаянно пыталась скрыть.
Её руки бессильно упали, будто лишённые всякой воли к сопротивлению. Анариэль замерла, погрузившись в тишину, которая теперь казалась невыносимой. Она осознала, как трудно ей было справляться с этими новыми, неизвестными ей до сих пор эмоциями. Все её внутренние силы были истощены, и она больше не могла бороться. В этот момент она почувствовала себя маленькой и потерянной, словно она снова была тем ребёнком, что однажды заблудился в глубинах леса, среди теней и шорохов, где единственным её союзником была лишь собственная храбрость.
— Да, я наивна, — с горечью начала она, её голос звучал глухо, словно исходил откуда-то из глубин её души.
— Я не знаю всех тонкостей человеческой психологии, мне сложно понять мотивы людей, распознать, где правда, а где ложь, различить искренность от лицемерия… Всё, что я умею, — это видеть скрытое презрение, которым многие меня награждают, — она замолчала, её глаза затуманились, будто она пыталась унять бурю мыслей и чувств, которые разрывали её изнутри.
Она на мгновение замолчала, пытаясь переварить всё, что произошло. Её глаза блестели от непролитых слёз, но она не позволила им упасть. Она чувствовала, как внутри неё разгорается пламя — не ярость, а осознание собственной слабости и наивности.
— Я не была готова к тому, что доверие может обернуться таким ударом, — произнесла она с горечью.
— Я хотела верить, что всё будет по-другому, что мир не настолько суров, как его описывают. Но я ошиблась… и эта ошибка меня погубила, — она почувствовала, как сердце сжимается от боли, как тяжело становится дышать под грузом собственных ошибок. Анариэль знала, что ей предстоит ещё многое узнать и понять, что её путь только начинается, и он будет нелёгким. Но она не собиралась сдаваться, даже если придётся столкнуться с новыми разочарованиями.

Отредактировано Анарэдагниэль Алларон (25.08.2024 23:38)

Подпись автора

■ Готовые заклинания: Звериное чутьё (1), Ускоренный рост (1), Волшебные плетения (1), Регенерация (1), Рой (1), Ядовитые шипы (1), Остановка кровотечения (1), Целительство (1), Детоксикация (1), Диссонанс (1).
■ Питомец: Кэрон (черный волк).
■ Инвентарь: нож, лекарственные травы и настойки, пара бутылок воды, сумка, книга заклинаний, книга флоры и фауны, написанная Анарэдагниэль, карта Сайрона.

■ Отношения персонажа: взаимоотношения— это как лес: красивы и таинственны, но легко потеряться, если не знаешь пути.
■ Эпизоды: время не имеет значения для тех, кто живёт в гармонии с природой.

Анарэдагниэль с детства была убеждена, что доверять кому-либо — это равносильно обречению себя на боль и разочарование. Она научилась держать дистанцию, окружив своё сердце стенами недоверия, словно холодными каменными плитами. Её жизнь была полна осторожности и подозрительности, и казалось, что так будет всегда. Люди приходили и уходили, но никто не оставался надолго, ведь она не позволяла им приблизиться.
С появлением Кариуса что-то изменилось. В его присутствии она впервые ощутила слабую, но теплую нить доверия, которая медленно, но верно проникала сквозь её оборонительные барьеры. Это было странное, почти неведомое чувство, которое она не могла контролировать, и ей вдруг захотелось поверить, что в этом мире может существовать кто-то, кому она действительно может довериться. Кариус стал для неё воплощением этой надежды, эльфом, к которому хотелось обратиться за советом, на чью помощь хотелось рассчитывать.
Однако, узнав о его предательстве, Анариэль почувствовала, как этот хрупкий мостик доверия рухнул. В её сердце снова возникли старые страхи. Неужели всё обернется так, как и прежде? Неужели её судьба — снова замкнуться в себе, остаться холодной, отстранённой, не способной доверять никому?
Злость, вспыхнувшая в её душе, быстро угасла, оставив за собой лишь пустоту и горечь. Анариэль оказалась в ловушке собственных чувств. Она пыталась разобраться, как ей теперь относиться к людям, какие решения принимать. Может ли она снова довериться кому-то? Или её предназначение — вечно скитаться в одиночестве, не веря никому и ничему? Этот вопрос терзал её, лишал покоя, и каждый ответ казался ей ложным, оставляя лишь горькое осознание, что она вновь осталась одна в своём мире, полном недоверия и сомнений.
Анариэль на мгновение замерла, почувствовав, как его слова, мягкие и обволакивающие, проникли в её сердце, заставляя её внутренний мир дрожать. Она внимательно слушала его, пытаясь уловить смысл за каждым произнесённым словом. Его голос, который раньше казался ей холодным и отстранённым, теперь словно окутывал её теплом, и это только усиливало её смятение.
Когда он заговорил о её словах, произнесённых в лесу, в памяти Анариэль всплыло то мгновение, когда она произнесла эти фразы. Они были сказаны с искренностью и глубокой верой в то, что природа всегда знает, что необходимо. И вот теперь Кариус, по-своему, интерпретировал их, словно возвращая ей её собственные убеждения, но в совершенно ином свете.
— Я нашел тебя… — его слова эхом отозвались в её сознании, и она не могла не почувствовать странное смешение чувств. Это было одновременно приятно и пугающе, как если бы он видел в ней нечто большее, чем она сама могла осознать.
Когда он заговорил о доверии, которое, по его словам, ослабляло её, Анарэдагниэль невольно напряглась. В её сердце разгорелось пламя протеста. Да, она знала, что доверие делает её уязвимой, но это не означало, что она слаба. Она прожила долгие годы, полагаясь на свою силу и интуицию, и не могла просто так принять, что кто-то посмел использовать её доверие против неё.
Когда Кариус наклонился и его палец мягко приподнял её подбородок, заставляя её встретиться с его взглядом, эльфийка ощутила, как её решимость ослабевает. Его слова о её силе прозвучали как откровение, которое она боялась признать, но которое невозможно было игнорировать.
— Моя чудесная Анариэль... — этот тихий, почти шёпотный голос, полный нежности, проник в её душу, вызывая в ней смешанные чувства. Эльфийка не знала, как реагировать, что ответить. В её голове ещё звучали его слова, и она пыталась понять, что значат эти слова для неё, для их будущего, и как это изменит её дальнейший путь.
Анарэдагниэль с грустью и холодом смотрела на Кариуса, словно кукла, лишенная эмоций, как будто всё внутри неё застыло. На мгновение её глаза потемнели, отражая внутреннюю борьбу, разгоревшуюся в её душе. Мысли, словно острые шипы, пронзали её разум, заставляя пересмотреть всё, что она считала правильным.
Наклонив голову в сторону, она заговорила тихо, словно разговаривала больше с собой, чем с ним:
— Значит, верности нет на этой земле? Я не могу никому доверять? — её голос дрожал, и в этих словах читалась такая глубокая печаль, словно она исходила из самых тёмных уголков её души. Это была не просто грусть, а отчаяние, накопленное веками одиночества и жизни в мрачном лесу, где тьма и холод были её единственными спутниками.
Ей так хотелось довериться, найти того, кто мог бы стать её опорой в этом жестоком мире. Но сейчас, смотря на Кариуса, она чувствовала, как что-то в её сердце рушится, как одна за другой гаснут надежды.
— Кариус, я понимаю, что ты хотел защитить меня, даже если твои методы были жестокими… но я просто хотела хоть раз в жизни кому-то поверить… поверить в тебя… поверить в нас… — её голос стих до шёпота, и в этих словах звучала такая печаль, что даже воздух в комнате, казалось, стал тяжелее. Анарэдагниэль боролась с собой, стремясь понять, может ли она всё ещё доверять, или ей суждено снова и снова испытывать разочарование.
Кариус, словно действуя по привычке, уверенно подхватил Анариэль за талию, его движения были лёгкими, как у охотника, обращающегося с давно прирученным зверем. Он аккуратно поднял её и опустил на кушетку, его прикосновение было неожиданным, но она не стала вырываться. Её тело невольно дрогнуло, но внутренний протест заглушил удивление.
Анариэль оставалась молчаливой, пока его слова впивались в её сердце, вызывая в нём глухую, но растущую боль. Её лицо напряглось, а во взгляде зарождался неукротимый гнев, как далёкий гром, предвещающий бурю. Кариус продолжал говорить, но она уже почти не слышала его, её мысли погружались в глубины собственных переживаний. И когда он наконец замолчал, Анарэдагниэль подняла на него взгляд, в котором светилась решимость.
— Ты слишком самонадеянный, если полагаешь, что жестокость способна оправдать всё, — её голос звенел, как натянутая струна, дрожащая под натиском чувств, которые она едва сдерживала. Это было не проявление слабости, а напряжение, готовое вырваться наружу.
— Ты говоришь о мире, где выживает сильнейший, где доверие и доброта не имеют значения. Но разве это всё, на что мы способны? — в её словах чувствовалась боль и упрямство, как в человеке, который упорно ищет свет, несмотря на окружающую его тьму.
— Неужели ты действительно веришь, что мы обречены на вечную борьбу за выживание, что нет места для чего-то большего? — Анариэль стиснула зубы, её ярко-изумрудные глаза вспыхнули, словно лесной пожар, готовый поглотить всё вокруг.
Эльф осторожно сел рядом с Анариэль и, взяв её раненую руку, мягко провёл пальцами по её коже. Это прикосновение, неожиданно тёплое и успокаивающее, разогнало остатки её злости, оставив лишь лёгкую тень недавнего гнева.
Анариэль посмотрела на него с тоской и сомнением, словно стараясь найти ответы на вопросы, которые давно терзали её душу.
— Кариус, кто я для тебя? — спросила она, едва слышно, но в её голосе звучала отчаянная потребность узнать правду.
Она глубоко вздохнула и, повернувшись к нему, взяла его лицо в свои ладони. Его кожа была холодной, как ледяная вода горного ручья, но это только усилило её решимость. Словно этот холод пробуждал в ней нечто глубоко спрятанное, то, что могло согреть даже самую ледяную душу. Её ладони мягко, словно крылья бабочки, коснулись лица мужчины. Анариэль пристально всматривалась в его глаза, словно пытаясь заглянуть в самую глубину его души. Её изумрудные глаза, в которых отражались проблески света, были полны тихой решимости и осторожного доверия. Они были как два бездонных омута, в которых таилась неизведанная сила и глубина, стремящиеся проникнуть сквозь внешнюю оболочку Кариуса, добраться до его истинной сути.
Этот момент был почти осязаем — в воздухе витало нечто неуловимое, какая-то магия, связывающая их в эту минуту. Она искала ответы в его взгляде, читала невидимые строки на его лице, стараясь понять его намерения, его мысли, его сердце. Её прикосновение было тёплым и ласковым, словно она хотела передать ему частицу своей нежности, своей души. Анариэль ощущала, как их судьбы, столь разные и в то же время столь схожие, переплетаются в этом молчаливом диалоге, открывая перед ней новые, ранее незнакомые горизонты.
— Кариус, послушай меня, — её голос был мягким, но в нём звучала стальная нотка.
—  Я верю в то, что мир может быть другим. Да, он жесток, но это не значит, что мы обязаны следовать его правилам. Я не настолько наивна, чтобы не понимать, что зло существует, но я и не настолько жестока, чтобы позволить ему определять мою жизнь. И пусть даже твои методы кажутся мне неприемлемыми, это не значит, что я не приму их как свои… Но разве я не могу довериться хотя бы тебе, Кариус? Разве я не заслуживаю этого? — в её глазах читалась надежда, но также и глубокая боль от возможного разочарования.
Анариэль медленно опустила руки, и её пальцы, словно неохотно, разомкнулись, отпуская его лицо. В этом движении было что-то трогательное, почти детское, словно она позволила себе почувствовать слабость, как в убаюкивающем сне. На мгновение она задержалась, будто колеблясь между желанием остаться в этой близости и неизбежностью отстранённости. В конце концов, она словно поддалась усталости, тяжести своих мыслей и эмоций. Её голова плавно склонилась на его плечо, как будто в поисках покоя и утешения. Это движение было тихим признанием её усталости — усталости не только физической, но и душевной, накопленной за долгие годы одиночества и борьбы.
Она чувствовала, как его плечо мягко приняло её, и, закрыв глаза, позволила себе на мгновение забыть обо всём, растворяясь в тишине этого момента. В этот миг она была просто собой, без тяжести раздумий, без необходимости защищаться. Её дыхание стало ровным, и в этом простом жесте доверия и близости, казалось, сконцентрировался весь её невыраженный мир.
— Прошу тебя… позволь мне верить хотя бы тебе… тебе одному… я устала бродить по этому миру в полном одиночестве…извини, если многого прошу от тебя… — её голос был тихим, почти шепотом, но каждое слово было наполнено искренностью и глубокой тоской.
Анарэдагниэль замерла, прислушиваясь к биению своего сердца, чувствуя, как тяжёлый груз одиночества и сомнений постепенно отпускает её. Она не знала, какой будет ответ Кариуса, но в этот момент ей нужно было просто ощутить, что она не одна, что в этом жестоком мире есть хоть кто-то, кому она может довериться, кто-то, кто не предаст.

Отредактировано Анарэдагниэль Алларон (27.08.2024 01:11)

Подпись автора

■ Готовые заклинания: Звериное чутьё (1), Ускоренный рост (1), Волшебные плетения (1), Регенерация (1), Рой (1), Ядовитые шипы (1), Остановка кровотечения (1), Целительство (1), Детоксикация (1), Диссонанс (1).
■ Питомец: Кэрон (черный волк).
■ Инвентарь: нож, лекарственные травы и настойки, пара бутылок воды, сумка, книга заклинаний, книга флоры и фауны, написанная Анарэдагниэль, карта Сайрона.

■ Отношения персонажа: взаимоотношения— это как лес: красивы и таинственны, но легко потеряться, если не знаешь пути.
■ Эпизоды: время не имеет значения для тех, кто живёт в гармонии с природой.

С каждым словом Кариуса, Анариэль ощущала, как что-то важное, едва обретённое, медленно, но неумолимо ускользает от неё, словно тонкие песчинки сквозь её дрожащие пальцы. Эта потеря пронзала её, причиняя боль куда более глубокую и невыносимую, чем рана на её руке, та, от которой она могла бы закричать, чувствуя, как жжёт разорванная плоть. Сейчас ей хотелось кричать от совсем иной, душераздирающей муки.
Внутри её души бушевала буря, разрушая всё на своём пути. Сердце, казалось, сжималось в тисках невыразимого отчаяния, и ей до боли хотелось выкрикнуть: «КАРИУС, УСЛЫШЬ МЕНЯ!». Но голос застрял в горле, подавленный тяжестью осознания собственной беспомощности. Душа её разрывалась, как хрупкая ткань, растянутая до предела, и каждый порыв этого болезненного чувства напоминал ей о том, насколько она уязвима.
Она не могла назвать это чувство ни страхом, ни надеждой, ни болью, хотя оно включало в себя всё это сразу. Это было что-то большее, что-то, что рвало её на части изнутри, заставляя жаждать невозможного — вернуть утраченное, удержать неизбежное, найти ту тонкую грань, за которой всё ещё можно было бы спасти.
Анарэдагниэль отчаянно пыталась достучаться до сердца Кариуса, стараясь раскрыть перед ним ту глубину, которую видела только она. В этом человеке, ещё недавно незнакомом и далёком, она обнаружила что-то такое, что не могла позволить себе потерять. Несколько дней назад их пути могли бы разойтись, и они никогда не узнали бы друг о друге, если бы она выбрала иной путь, если бы всё сложилось иначе. Судьба привела их друг к другу, и теперь Анариэль не могла смириться с мыслью, что может его отпустить.
Внутри неё боролись противоречивые чувства — её желание быть рядом с ним и страх утраты. Возможно, её стремление удержать его было эгоистичным, но она не могла справиться с этим чувством. Её сердце разрывалось от мысли, что она может потерять того, кто внезапно стал ей так близок. Каждая секунда, проведённая с ним, казалась ей бесценной, и она не хотела верить, что эта связь может оказаться лишь мимолётным миражом.
Алларон понимала, что её попытки удержать его могли показаться детскими, наивными, даже глупыми, но ей было всё равно. Она была готова бороться за это чувство, даже если оно казалось ей неуловимым, как туман в лесу. С каждой секундой её желание быть рядом с ним только крепло, и она уже не могла представить, как могла бы вернуться к той жизни, где Кариуса не было.
Анариэль, словно в порыве отчаяния, буквально принуждала его смотреть в её глаза — в эти глубокие, как лесные озера, омытые зеленью изумрудные омуты. В её взгляде можно было утонуть, найти успокоение, как в тихой, защищённой от ветра полянке среди дремучего леса. Она всеми силами старалась передать ему свою уверенность, своё желание показать, что он может ей довериться, что между ними существует нечто большее, чем простое стечение обстоятельств.
Её сердце билось так сильно, что, казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди, но Анарэдагниэль не отводила взгляда, не позволяя себе отступить. С каждым мгновением её волнение нарастало — она ощущала, как в груди поднимается волна тревоги, ей казалось, что Кариус едва дышит…
Анариэль знала, что Кариус может быть непреклонным, закрытым, но ей хотелось пробиться сквозь эту стену, проникнуть к его сердцу, найти там отклик, который мог бы укрепить её веру в то, что всё ещё может измениться. Она не могла позволить себе упустить этот момент, упустить его. Каждая секунда тянулась мучительно долго, но она не отпускала, продолжая надеяться, что он увидит в её глазах то, что она пытается ему передать — искренность, доверие, и, возможно, ту самую связь, которая может оказаться спасительной для обоих.
Анарэдагниэль неотрывно смотрела на Кариуса, в её глазах отражался страх, смешанный с отчаянием, будто она боялась, что эта мгновенная связь между ними может вот-вот оборваться. Его слова прозвучали как гром среди ясного неба, каждый из них проникал глубоко в её сердце, оставляя после себя жгучую боль.
— Я не тот, кому стоит верить, — эти слова резанули её словно лезвие, и она почувствовала, как внутри всё сжимается, словно ледяная рука схватила её душу.
Её инстинкт был бежать, исчезнуть, раствориться в тени, лишь бы не чувствовать этой боли. Эти слова казались приговором, словно он говорил: «Ты чужая для меня, найди других, дитя». Она изо всех сил сдерживала слёзы, не позволяя им пролиться, но её сердце было готово разорваться на части от непереносимого чувства отчуждения.
Когда она почувствовала, что ещё немного — и она навсегда закроется от него, Кариус задержал её ускользающую руку на своей щеке. Это прикосновение было одновременно теплым и отчаянным, как будто он сам пытался удержать её на грани пропасти.
— Ты не понимаешь… доверие — это не тот путь, который можно пройти в одиночку, — её голос был тихим, но в нём звенела боль и неуверенность.
— Мы должны идти по нему вместе… Но готов ли ты впустить меня в свою душу? Или ты хочешь избавиться от меня? — её слова были суровы, но это суровость отчаявшегося человека, который не знает, как ещё выразить свою боль.
Анарэдагниэль с трудом удерживала слёзы, но взгляд её оставался твёрдым. Она пыталась проникнуть в его душу, чтобы понять, есть ли там хоть капля тепла, или всё, что они имели, было всего лишь иллюзией. Ей было тяжело, словно её сердце наполнялось свинцом, и она не могла найти выхода из этой боли.
— Если ты захочешь… только пожелай, и я исчезну из твоей жизни так, словно меня никогда не существовало… только пожелай, Кариус… — прошептала Анариэль, её голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций. Слова слетели с её губ едва слышно, будто она боялась, что они станут реальностью.
Её голова медленно, словно под тяжестью собственных мыслей, опустилась на его плечо. Закрыв глаза, Анариэль глубоко вдохнула, и её окутал запах Кариуса — насыщенный аромат хвои, смешанный с лёгкими нотками пряных трав и древесного дыма. Этот запах, такой тёплый и успокаивающий, напоминал ей о доме, о спокойствии леса, и в то же время о чём-то неизведанном и опасном.
Её пальцы всё ещё касались его лица, скользя по холодной коже, и в этом последнем прикосновении была заключена вся её надежда, её отчаяние. Она знала, что если он пожелает, она исчезнет, словно растворится в тени. Сейчас, когда её голова покоилась на его крепком плече, когда она ощущала тепло его тела и вдыхала этот терпкий, родной запах, ей хотелось, чтобы это мгновение стало вечностью, последним воспоминанием, которое она унесёт с собой, если он решит её отпустить.
Кариус обнял её, его руки, казалось, сами знали, как утешить. Одна рука крепко удерживала её, словно боясь, что она исчезнет, а вторая, почти невольно, потянулась к её волосам. Он медленно провел пальцами по их мягким, шёлковым прядям, словно исследуя их текстуру, прежде чем позволить себе коснуться её щеки. Щека была горячей от пережитых эмоций, и это тепло передавалось через его пальцы, как слабый ток, заставляя сердце Анариэль биться в такт её учащённому дыханию.
Эти прикосновения, столь нежные и осторожные, словно боялись нарушить её хрупкий покой, постепенно успокаивали её. Волнение в душе Анариэль уступало место умиротворению, как будто каждое движение Кариуса стирало её страхи, уносило прочь её тревоги. Её сердце, хоть и билось быстрее от его близости, начинало находить ритм, соответствующий этому моменту — моменту тишины и безопасности, где все её мысли могли исчезнуть, уступив место только этому ощущению покоя в его объятиях.
Она почувствовала, как его тепло обволакивает её, как его сила, скрытая под этой мягкостью, дарит ей утешение, которого она так долго искала. Голова Анариэль по-прежнему покоилась на его плече, и она не хотела этого менять, не хотела разрушать эту гармонию.
— Останусь, если ты того хочешь, — прошептала она, не поднимая головы, её голос был тихим, но полным решимости. В этот момент ей не нужно было смотреть ему в глаза, чтобы почувствовать его ответ. В его объятиях она нашла то, что искала — покой, которого так долго не могла найти в одиночестве.
— Попробуй довериться мне, — сказала Анариэль, её голос был мягким, но настойчивым, как шёпот ветра сквозь листву.
— Я готова выслушать всё, что ты хотел бы поделиться, будь то тайны или переживания, которые мучают твою душу. Знай, что всё, что ты доверишь мне, останется между нами. Они умрут вместе со мной, и я сохраню их в своем сердце как самое сокровенное. Твои слова будут в безопасности, как и твои страхи, твои сомнения. Я здесь, чтобы быть рядом и поддержать тебя, как только смогу.
— Если я сама являюсь тайной, — произнесла Анариэль с тихим, но твердым голосом, — то пусть так и будет. Пусть эта тайна останется между нами, скрытая от мира. Я готова быть частью твоего мира в любой форме, даже если это значит оставаться загадкой.

Подпись автора

■ Готовые заклинания: Звериное чутьё (1), Ускоренный рост (1), Волшебные плетения (1), Регенерация (1), Рой (1), Ядовитые шипы (1), Остановка кровотечения (1), Целительство (1), Детоксикация (1), Диссонанс (1).
■ Питомец: Кэрон (черный волк).
■ Инвентарь: нож, лекарственные травы и настойки, пара бутылок воды, сумка, книга заклинаний, книга флоры и фауны, написанная Анарэдагниэль, карта Сайрона.

■ Отношения персонажа: взаимоотношения— это как лес: красивы и таинственны, но легко потеряться, если не знаешь пути.
■ Эпизоды: время не имеет значения для тех, кто живёт в гармонии с природой.